Посвящается Боберкову
Николаю Исаевичу
Когда последний луч угас за горизонтом,
А первая звезда к зениту поплыла,
Ведя весь Млечный Путь единым фронтом,
День пал — на смену ночь пришла.
Когда короткий час покоя
Проплыл дремотой над землёй,
А новый день багряною зарёю
Уже ступил на сумерки ногой,
Раздался взрыв и вопль, и вой —
— Мир разрешился новою войной.
И небо захлестнула круговерть,
И заревели танки, вспарывая ниву…
Обезумевшая от ран, с растрёпанною гривой,
Рожала кобылица, чуя смерть.
А люди мимо шли и шли куда-то,
Крестясь на взрывы, как от Сатаны,
А на восток, всё на восток санбаты
Везли калек подальше от войны.
А им навстречу крупным шагом — вольно
Шли взводами и ротами полки.
Безмолвно шли — им видеть было больно,
Как лошадь плакала от боли и тоски.
Они спешили лечь под брюхо танка,
Снаряд осколочный шинелью задушить.
А, скрученная в папироску. гранка
Звала в атаку — бить врага и бить.
И шли они вперёд и отступали,
И снова шли сквозь огненный туман,
И, воскрешённые из мёртвых, в рост вставали,
И прочь с родной земли Химеру гнали,
И гнали, гнали, гнали, гнали…
За полосатые столбы десятка стран.
А возвращались молча и сурово,
Глядели на пожарища в слезах,
Не узнавая дедовского крова —
— рябило что-то в выцветших глазах.
И где-то в сердце что-то обрывалось…
Боялись думать, что их кто-то ждёт.
А жеребец гнедой трёхгодовалый
Каурой холку ласково грызёт.
Кругом весна и небо голубое.
Жизнь не начатая тянула руки к ним,
Звала: «Пойдём, пойдём со мною.
Люби.» Любовь нужна живым.