Ненастный день. Тьма солнце заслонила.
Толпа ждала… Господь благослови…
О, Эсмеральда, где нашла ты силы
Петь на костре о жизни и любви?
А он любил её! Любил самозабвенно
Хромой горбун с уродливым лицом.
Он был один, один в один со всей вселенной,
Не понятый ни миром, ни отцом.
Ему казалось: звёзды хохотали…
Подмигивая из межзвёздной пустоты,
Над чувствами и болью издевались,
Не понимая, нашей красоты
А ветер рвал линялую хламиду,
Разверзлось небо ледяным дождём.
Он на коленях умолял Фемиду:
Пролить слезу над жертвенным костром.
А стража тщетно там, внизу старалась
Разжечь огонь в угоду злой толпе,
А на костре его любовь пыталась
Спеть гимн во славу жизни на земле.
До Бога не дошла его молитва.
Злорадный смех аббата, как ножом,
Вскрыл правду о жестокой вечной битве:
Любови с ненавистью и добра со злом.
И он толкнул ханжу-отца с высокой башни,
Внимал, как рвётся из толпы истошный вой,
Как кровь текла на угли казни страшной,
И гас огонь шипя от крови той.
Он спас её, свою любовь, и страстно жаждал
До золотых волос её дотронуться рукой,
И, осчастливленным, прочтя молитву дважды,
Под гильотиной обрести покой.