Тропки – тропинки, омытые кровью, и потом дороги…
Они и сейчас помнят стоны и лязг кандалов.
Шаркают, шаркают, шаркают босые ноги
К тысячам тысяч крутых персональных Голгоф.
Каждый влачит за собою свой крест и железные гвозди,
Каждый невольный и вольный свой грех на амвон вознесёт,
Каждый покается искренне рано иль поздно,
Каждый когда-то ничтожеством к Богу придёт.
Встав на колени, крестятся и тычутся лбами,
Просят в молитвах чего-то себе со слезами в глазах,
Будто бы ангелы ждут их с златыми весами
И отпускают за слёзы солёные блага в мешках.
Нет ничего там, что мы бы не сделали сами,
Нет ничего у них, чтоб мы могли пожевать,
Нет ничего, что не видел своими глазами…
Всё, в чём нужда, надо долго своими руками ковать.
Ах, меценаты, какими вы «щедрыми» стали,
После того, как ограбили нагло народ.
Крохи — объедки, что между зубами застряли,
Вы с зубочисток бросаете страждущим в рот,
Чтоб замолчали, оглохли, ослепли сердцами,
Чтоб за подачки пустяшные славили вас.
Долго ль ограбленный будет мириться, подумайте сами…?
Дух справедливости жив – он ещё не угас.
Напрасно надеются праздные, жадные люди,
Что вымолят, выкупят рай за последней чертой.
Райские яблочки там не приносят на блюде:
Вырастить надо их здесь – в этой жизни мирской.
С Богом в душе, но не с помощью доброго Бога,
Надо благие дела бескорыстно творить,
Чтоб след твой потомки на пыльной, разбитой дороге,
В суетной жизни своей не могли позабыть.
Тропки-тропинки в дали бесконечной, дороги
Петлями сплошь опоясали нами не понятый мир.
Идут по ним люди в сомненьях, в грехах и в тревоге
Без приглашенья на чей-то таинственный пир.